Эта статья — часть нашей программы поддержки благотворителей MeduzaCare. В январе 2020 года она посвящена домашнему насилию. Все материалы можно прочитать на специальном экране.

Насилие — побочный эффект

Анне Ивановне Сорокиной 87 лет. Она живет в квартире вместе с сыном Сергеем и внуком Семеном. После того как у нее случился инсульт, отношения с сыном испортились. Безработный выпивающий Сергей стал упрекать Анну Ивановну за то, что она болеет. «Я жалуюсь на сердце. Но врач давно не приходил, вызовы сын не делает. Он нервничает, так как сам болеет. Говорит: „Самому бы справиться, а тут еще мама больная“», — говорит Анна Ивановна. Самостоятельно позвонить в скорую помощь она не может: Сергей отключил телефон после того, как мать пролила на аппарат варенье.

У Сергея бывают приступы ярости. Однажды он кинул в Анну Ивановну стул и сломал ей нос. В другой раз угрожал ножом. «Я вызвала полицию, телефон тогда стоял еще, — говорит Анна Ивановна. — Полиция приехала, строго поговорила с ним и уехала».

Но в дом престарелых Анна Ивановна не хочет — говорит, что дома лучше: «Сережу жалко. Как он один справится? Семен [есть] еще». По ее словам, социальные работники к ним в квартиру не приходят, не звонят, ни о чем не спрашивают, потому что Анна Ивановна живет с семьей. «А сын с ножом [однажды] ходил», — говорит она.

Ситуация, в которую попала Анна Ивановна, один из многочисленных примеров жестокого обращения с пожилыми людьми. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) отмечает, что 15,7% опрошенных пожилых людей, не проживающих в специальных учреждениях, сталкивались с разными формами жестокого обращения. Чаще всего это психологическое или финансовое насилие и отсутствие необходимого ухода, реже — физическое и сексуальное насилие. В учреждениях ситуация еще хуже — два из трех сотрудников сообщают о случаях жестокого обращения с пожилыми людьми.

Насилие в отношении пожилых людей часто сложно предсказать. Нередко дети, которые долгие годы хорошо общались со своими родителями, меняют свое отношение, когда мать и отец стареют. Среди факторов риска ВОЗ выделяет проживание в одном доме и финансовую зависимость пожилых людей от более молодых родственников.

Врач-геронтолог и руководитель фонда помощи престарелым «Доброе дело» Эдуард Карюхин отмечает, что в отношениях с пожилыми родственниками часто есть элементы созависимости, которые вызывают фрустрацию: «Низкий статус пенсионеров, низкий уровень их материального положения вызывает раздражение у членов их семьи. Если старый человек заболел — это сразу отражается на остальных. Ведь у них [более молодых родственников] свои проблемы, дети, хобби».

ВОЗ утверждает, что из-за того, что все больше женщин выходят на работу и, соответственно, имеют меньше свободного времени, уход за пожилыми людьми становится более сложной задачей, что повышает риск жестокого обращения. В тяжелой ситуации оказывается и «поколение сэндвича» — взрослые люди, которые оказались «прижаты», с одной стороны, заботой о еще не подросших детях, с другой — о пожилых родителях, которые уже не могут самостоятельно обслуживать себя в быту.

Из-за того, что пожилые люди часто болеют и бывают изолированы от общества, у других членов семьи возникает ощущение, что престарелые — это тяжелое бремя, которое мешает им жить полной жизнью. Карюхин объясняет: «Сын перестает видеть в отце отца. Тот, в свою очередь, видит в сыне только источник ругани и унижения. [В таких ситуациях] насилие — это побочный эффект». Отношения могут ухудшаться и из-за того, что пожилые люди переживают стресс и чувство неудовлетворенности из-за того, что становятся зависимы от более молодых родственников.

Карюхин полагает, ситуация может улучшиться, если пожилые люди будут меньше зависеть от родственников в быту. «В Европе для этого создана система комфортабельных и доступных домов престарелых. В США — агентства помощи на дому, услуги которых частично или полностью может компенсировать государство», — говорит он.

Родственники изолируют от общества

После выхода на пенсию Валентина Михайловна Решетова переехала к дочке. Со временем ей стало тяжело ухаживать за матерью: дочь болела сахарным диабетом. Валентина Михайловна тоже постоянно чувствовала себя плохо, у женщины гипертоническая болезнь. Дочери пришлось нанять сиделку, которая ухаживала за ними обеими. Но три года назад дочь умерла.

Валентина Михайловна осталась в одной квартире с внуком и его женой. Раньше у них были очень хорошие отношения. «Мы вместе жили, когда он был маленьким, — рассказывает Валентина Михайловна. — И все считали, что я ему как мать. Был хороший мальчик». Но, повзрослев, внук «спился», и с ним стало очень тяжело, рассказывает она.

«Они [меня] вовремя не поили, не кормили, я перестала сама ходить на кухню. Ноги перестали ходить, ничего не вижу (Валентина Михайловна полностью утратила зрение, — прим. „Медузы“). Ложку не смогла держать в руках — стали кормить с ложки», — говорит она. Иногда ее кормили соседи, на час-два в день приходила сиделка. «А остальное время была брошенная», — объясняет Валентина Михайловна.

Со временем Валентине Михайловне «стали приходить видения», что усугубило ее отношения с внуком. «Я проработала 50 лет фельдшером-акушером, есть медицинское образование. Поняла, что произошли изменения (точный диагноз Валентине Михайловне не поставили до сих пор, — прим. „Медузы“). Приснилась дочка, которая рассказала, что ее вытащили из гроба. Я попросила внука проверить могилу дочки. Он не понял, не был готов и обострил злость на меня», — рассказывает она. Во время галлюцинаций Валентина Михайловна звала на помощь, но внук лишь говорил: «Ты дура». Иногда бил ее по плечам так, что оставались синяки. Говорил ей, вспоминает Валентина Михайловна: «Я сделаю так, что ты не встанешь с кровати». Внук исполнил обещание, говорит Валентина Михайловна, сделав из кровати «гробик без крышки». Из-за высоких бортов она не могла выбраться из постели.

Через какое-то время о ее положении узнала внучка, которая живет в другом городе. Воспользовавшись правом опекуна, она приняла решение отдавать пенсию бабушки (24 тысячи рублей) на ее содержание в Центр помощи пожилым людям и людям с инвалидностью «Мы вместе». Раньше эти деньги полностью забирал внук. Попав в центр, Валентина Михайловна впервые за три года помылась в душе, стала ходить, садиться за стол. «Сейчас я свободно себя чувствую. Меня тут поддерживают потихонечку. Научили делать упражнения, я их повторяю, делаю зарядку. А все было атрофировано», — говорит она.

Немногие пожилые люди готовы жить в интернатах, но те, кто решаются, часто укрываются в них от семейных проблем, говорит Эдуард Карюхин. Защитить себя своими силами гораздо сложнее. Некоторым не позволяет здоровье — особенно тяжело людям с деменцией. Других, как в случае Валентины Михайловны, родственники осознанно изолируют от общества.

Разумеется, в случае физического насилия пожилые люди могут обратиться в полицию, но, как показывает практика, большинство из них потом забирают заявления. «Такой же финал развития событий бывает и с родственниками, которых можно назвать материальными террористами. Пожилые люди отказываются от заявлений, боятся, что их детей [которые отнимают деньги и вещи у родителей] посадят, — объясняет руководитель единого центра оказания квалифицированной юридической помощи в городском округе ПодольскАрсен Дарбинян. — Мы никак не можем повлиять на то, что пенсионеры отдают свою пенсию детям. Мы можем только рекомендовать [подать заявление в полицию]».

Основательница благотворительного фонда помощи пожилым людям «Старость в радость» Елизавета Олескина говорит, что также можно попробовать обратиться в соцзащиту, но предсказать реакцию сотрудников невозможно — все очень зависит от региона. Теоретически они могут помочь в общении с полицией или сопроводить в травмпункт, но никаких специальных полномочий не имеют. «В крайнем случае в соцзащите должны предложить место в доме престарелых», — отмечает она. В кризисной ситуации пожилые люди также могут позвонить на Всероссийскую горячую линию помощи пожилым по номеру +7-985-862-95-02. Операторы помогут успокоиться и определиться с дальнейшими действиями.

В случае если родственники пытаются выставить пожилого человека из квартиры (что случается очень часто, отмечает Дарбинян), вариантов защиты тоже не так много. «Пожилые граждане не могут выселить из квартиры уже прописанных в ней людей, — говорит Дарбинян. — Единственное, чем можно помочь — я очень часто прибегаю к этому методу, потому что он срабатывает, — написать исковые заявления в суд о разделе лицевых счетов. Тогда ЖКХ будет выставлять отдельные счета на каждого члена семьи, соответственно, платить будет каждый за себя». Когда пожилые люди начинают отстаивать свои права, говорит юрист, это настораживает агрессивных родственников.

Часто родным все же удается отобрать квартиру, говорит Дарбинян. Они входят в доверие и просят, чтобы пожилые люди подписали договор дарения. «После того как договор заключается, родственник вступает в право собственности на недвижимость, а пожилой человек оказывается на улице, — объясняет юрист. — Пожилых людей в прямом смысле выгоняют. Например, бабушка доверилась внучке, а внучка продала квартиру. Пришли новые собственники и выгнали ее». Если в такой ситуации пожилому человеку некуда пойти, органы соцобеспечения обязаны принять меры и определить его в дом престарелых.

Как предотвращать?

По закону об основах социального обслуживания соцработники обязаны навещать семьи, где случается насилие или есть затяжной конфликт. Но на практике этого не происходит. «Пожилой человек плохо двигается, он может и не успеть вызвать полицию», — объясняет Эдуард Карюхин.

Согласно докладу ВОЗ, профильные законы, предотвращающие насилие в отношении пожилых людей, существуют всего в нескольких странах. Они обязывают социальных работников сообщать о предполагаемом жестоком обращении в специальные организации. В большинстве развитых стран защита пожилых людей регулируется общим законом о домашнем насилии.

Гораздо чаще проблема решается созданием институций, в которых специально подготовленные работники оказывают поддержку пожилым людям, столкнувшимся с физическим, психологическим или экономическим насилием. А также повышают осведомленность о жестоком обращении с пожилыми людьми — такие случаи часто остаются незаметными.

Например, в США пожилые люди могут обратиться в «Национальную ассоциацию служб защиты взрослых» и «Национальный центр по борьбе с жестоким обращением с пожилыми людьми». В Австралии эти функции выполняет «Сеть защиты пожилых людей». Большинство таких центров частично или полностью финансируются государством. Необходимы и кризисные центры — сегодня они есть в Канаде, Германии, Японии и США.

Карюхин говорит, что в фонде «Доброе дело» есть активисты пожилого возраста — они навещают ровесников, чтобы проверить, все ли в порядке, пообщаться друг с другом. Помогают себе и другим по мере сил. Но не у всех есть такая возможность, говорит основательница фонда «Старость в радость» Лиза Олескина: «Проблема большей части пожилых еще и в том, что они просто не могут ни убежать, ни обратиться куда-либо. У кого-то уже и старческая астения, и деменция. Поэтому в случае с пожилыми защита от насилия — это ответственность не только их самих, но и общества».